Класковский: «Это стало для Лукашенко уроком — нельзя играть даже в показную либерализацию»

После протестов 2020 года демократическое общество Беларуси неоднократно задавало себе тяжелый вопрос, что мы сделали не так. До сих пор многие анализируют те события и рефлексируют над ними.

Свои выводы, очевидно, сделала и вторая сторона. Буквально сегодня на совещании с КГБ Лукашенко в очередной раз говорил об уроках 2020-го. Один из главных, судя по всему, заключается в том, что на КГБ «денег жалеть не надо».

О других выученных и не выученных режимом уроках Филин спросил у политического аналитика информационного агентства «Позірк» Александра Класковского.

— Думаю, про главный урок, который вынес для себя Лукашенко, он вслух не скажет, но локти кусал не раз — из-за того, что согласился зарегистрировать Тихановскую, — говорит Александр Класковский.

Скорее всего, тогда кто-то из его окружения, возможно, из тех же спецслужб, подсказал, как им казалось, беспроигрышный вариант: вот домашняя хозяйка, только котлеты и умеет жарить, сделаем широкий жест, покажем всем, что у нас на выборах есть альтернатива. А размазать ее по стене в пиаровском плане будет делом техники.

Но мы знаем, что получилось совсем иначе, и это стало для Лукашенко уроком — нельзя играть даже в показную либерализацию.

Полагаю, сейчас он уверен, что жестить нужно было еще больше. Не сказать, чтобы он очень мягко обошелся со своими соперниками — Тихановским, Бабарико и Цепкало. Но Тихановская на их фоне казалась слишком легкой жертвой.

Если бы можно было открутить назад, он провел бы те выборы так, как «безвыборы» 2025 года, в такой же безжалостной манере.

Отсюда вытекает еще один урок: Лукашенко понял, что нельзя откручивать гайки, нельзя гражданскому обществу позволить поднять голову.

Потому что 2020 год стал возможным в том числе и благодаря тому, что ему предшествовали несколько лет оттепели, когда была и мягкая беларусизация, и какие-то культурные инициативы. Теперь он понимает, что больше играть в эти игры не стоит.

Хотя его и поджимают сейчас некоторые обстоятельства, и он даже пытается торговаться с американцами. Он может в целом уменьшить масштаб репрессий, потому что общество все равно уже запугано и никакие массовые акции в Беларуси невозможны.

Но ни на какую оттепель снова он не пойдет уже до конца своей жизни. И это еще один урок, который он для себя усвоил — ни на кого нельзя полагаться, поэтому никакого транзита не будет.

Да, он может, если прижмут обстоятельства, затевать какие-то игры с Западом. Но либерализации, подобной той, которая была до 2020 года, не будет.

Поэтому предложение национального диалога, которое вносят демократические силы, может быть услышанным только после Лукашенко, и то в случае, если на его место Москва не посадит своего человека.

Если к власти придут какие-то номенклатурщики, условно говоря, технократы из правительства типа Турчина, не настолько запятнанные, у которых руки не будут по локоть в крови. Те, кто просто исходя из здравого смысла начнут постепенную трансформацию режима, сначала в более мягкий авторитаризм.

Резюмируя, Лукашенко понял, что отступать и вилять ему больше нет смысла, нужно закусить удила и идти до последнего без транзитов и либерализаций.

Ну и не жалеть деньги на КГБ, а заодно и на всех силовиков. Это, конечно, тоже.  

— А что, на ваш взгляд, он все-таки не понял, остались ли какие-то уроки невыученными?

— Самое важное из того, что он не понимает, то, что общество давно его переросло. То, что только в 90-е годы, когда он пришел на волне ностальгии по Советскому Союзу, его обещания дать по чарке и шкварке многим, замученным последствиями распада СССР, казались райскими.

Но за время его правления выросли другие люди, те, о которых он говорит с презрением, мол, тыкают пальцами в айфоны и планшеты вместо того, чтобы учиться косить и пахать.

То есть он остался в той эпохе, поколения послевоенных детей. А на дворе уже XXI век, до 2020 года в Беларуси завидно развивалась IT-сфера. Потом ее разгромили.  

Он бил по головам этих умных светлых людей, которые шли в авангарде протестов, как и предприниматели, и многие другие представители новых поколений.

Он не в состоянии найти с ними общий язык именно потому, что это люди другой эпохи, с другим менталитетом. В то время как он сам по своему мышлению остался в средневековье.

Он считает себя таким удельным князем, у которого есть дружина, его боевики, они собирают со всех дань и пугают холопов, чтобы те сидели как мышь под метлой.

Но в XXI веке это не метод. На какое-то время страх, конечно, работает, и Лукашенко упивается этим, увидев, что, как в средние века, просто кнутом можно всех держать в повиновении.

И это может тянуться долго, особенно при российской поддержке, но в историческом плане этот режим обречен. И сам он войдет в историю только как мрачный диктатор, а не как «отец нации», как ему бы хотелось.